Сегодня новгородский боец смешанного стиля Александр Яковлев, в субботу одержавший третью победу в UFC, ответил на вопросы новгородских журналистов. Спортсмен рассказал о цене выигранного поединка, планах запатентовать победный удушающий приём и мечте создать в родном городе бесплатный центр единоборств.

– В те два года, которые прошли с момента предыдущего боя в UFC, я уделял времени тренировкам меньше, чем решению бытовых, финансовых трудностей и проблем со здоровьем. Когда мне объявили, что 20 апреля будет поединок, мне пришлось готовиться в максимально сжатые сроки – на это оставалось всего восемь недель.

В комментариях после боя вы оценили его как неровный. Какие недочёты в своей работе в клетке вы видите сами?

– Анализируя свои ощущения во время боя, приходится констатировать, что в некоторых моментах испытывал растерянность, даже какой-то ступор. Где-то я перестраховывался, где-то – пережидал. Нужно было быть активнее. Я это связываю как раз с простоем, который не мог не сказаться. Ко второму раунду я подрасслабился и начал работать в штатном режиме. Думаю, что вопрос решается стабильные тренировками и регулярными выступлениями.

После победы вы радовались, как ребёнок, как будто на кону стояла ваша дальнейшая карьера в UFC.

– Если бы я проиграл этот бой, меня действительно уволили бы из UFC. Поэтому я испытывал очень большую психологическую нагрузку. Победой я сохранил себе место. А кроме того, очень много людей приехало поболеть персонально за меня, не хотелось проигрывать на своей родной земле. И в целом я переживал о том, как скажется на мне простой, весогонка.

Вы победили необычным удушающим приёмом. Давно ли вы его используете и считаете ли его чертой собственного стиля ведения боя?

– На самом деле, это моя разработка. Сейчас мои тренеры даже предлагают запатентовать его и назвать Yakovlev Choke. Они сейчас вернулись в Штаты, и мы будем пробовать это сделать. Вообще, это – захват из вольной борьбы. Но в ней он используется не для того, чтобы душить. Я его приспособил ещё в детстве. Если правильно его исполнять, с учётом технических тонкостей, можно душить оппонентов. Он совершенно не распространён, и не многие из тех, кому я его показывал, смогли его повторить из-за технических нюансов. Успех зависит не столько от усилий рук, сколько от давления рёбер на затылок. Как на педаль давишь, а снизу рука перекрывает сонную артерию.

После боя в раздевалке ко мне подошёл один из американских тренеров и попросил показать, как я это сделал. Многих репортёров это заинтересовало. Опасность этого приёма в том, что косой захват руки не вызывает у соперника опасений. В принципе, сейчас все знают, какие захваты опасны, а какие – нет. Мой захват, на первый взгляд, вообще не опасен. Кажется, что через руку задушить невозможно. Поэтому многие борцы от него не уходят, а потом, когда я провожу приём, они просто засыпают. На тренировках он почти всегда у меня получался. Крайне редко из-за анатомических особенностей спарринг-партнёра – гибкости рук, длины шеи – не получалось. Я давно хотел провести его в бою.

В субботу во втором раунде сложилась такая позиция, что я понял: «надо брать». Рядом была сетка, противнику было уже не выбраться, хотя он пытался выровнять линию, я стал додавливать. До этого я пытался провести этот захват в бою с самым сильным борцом в истории MMA Демианом Майей в весе 77 килограммов, хотя раньше он бился за чемпионский титул в весе 84 килограмма. Я смог его прихватить, он захрипел, но за счёт физический силы смог поднять меня вместе с захватом. На пресс-конференции после поединка он заявил, что был очень удивлён моими навыками в борьбе. В субботу у меня со второй попытки удалось этот приём провести.

Вы перешли в более лёгкую весовую категорию (из 77 кг в 70,3 кг – прим.ред.). Заметна ли по субботнему бою разница в ощущениях от выступления в новом весе?

– Основное различие заключается в габаритах соперников. В категории до 77 килограммов я чувствовал, что дерусь не с равными себе людьми. Они были больше в размерах и на порядок сильнее меня физически, несмотря на то, что визуально эта разница со стороны не ощущалась. В большинстве случаев я был выше соперников, но находясь в контакте с людьми из полусреднего веса я ощущал колоссальную разницу в силе. В лёгком весе я провёл уже два боя. Первый – с Греем Мейнардом в 2015 году, второй – в субботу. В обоих случаях я чувствовал, что могу останавливать соперников борьбой, они опасались моих ударов. В более тяжёлой весовой категории противники шли напролом, как будто меня вообще на ринге или в клетке не было. При такой разнице в габаритах никакой талант и техника уступающему спортсмену не помогут. Переход в вес 70,3 кг позволяет более полноценно раскрыть мой потенциал.

Сколько пришлось «согнать» лишних килограммов перед боем?

– Порядка 12-ти. Диету я начал выдерживать за восемь недель до выхода в октагон (клетка – прим.ред.). Постепенно моя диета ужесточалась – количество получаемых калорий и объём порций уменьшались. Неделя перед боем считается самой суровой – практически ничего не ешь. За сутки перестаёшь вообще пить. В прошлый понедельник я весил 78 килограммов, в пятницу на взвешивании – уже 70. Мы с командой даже сняли документальный фильм о процессе «сгонки» веса, скоро он появится в соцсетях. Это – очень важная часть смешанных единоборств. Режим питания в конечном успехе играет едва ли не большую роль, чем сами тренировки. Можно сбросить вес, но из-за неправильного восстановления выйти на ринг «варёным» и проиграть бой. Сейчас я набираю свой привычный вес – около 80 килограммов.

Уже известно, когда и где пройдёт следующий бой?

– Пока нет. UFC в конце лета планирует провести в Сочи турнир. Может быть, выступлю на нём. В ближайшее время я хочу отдохнуть, провести время с семьёй, которую не видел два месяца. У меня трое детей, двое из которых – мальчишки. Один – совсем маленький, второму восемь лет. Стараюсь приучать их к спорту. Со старшим занимают ОФП и помогаю изучать азы смешанных единоборств.

Вы в детстве занимались вольной борьбой, планировали после школы поступать в университет физкультуры. На ваш взгляд, чем лучше заниматься детям – классическими видами единоборств или более популярными и коммерчески успешными смешанными?

 – Не могу ответить. Любительские виды спорта не менее достойны, чем профессиональны. В MMA есть олимпийский чемпион по вольной борьбе Генри Сехудо, который стал чемпионом UFC. Я думаю, что он сам не сможет ответить, что ценнее – олимпийское золото или чемпионский пояс. И то, и другое – результат колоссального труда (стоит отметить что смешанные единоборства на любительском уровне сами могут стать олимпийским видом спорта в ближайшие пять-семь лет – прим.ред.).

Действительно ли вы в период двухгодичного простоя тренировали воспитанников академии MMA в Обнинске? И если бы подобный центр появился в Великом Новгороде, согласились бы вы вернуться тренером на свою малую родину?

– Нет, академия в Обнинске на тот момент ещё не была открыта, я занимался тренерской деятельностью, в основном, в Москве. А Новгород я люблю и хотел бы здесь жить. Если бы существовали определённые условия, я бы никуда не стал уезжать в своё время. Но закончив школу, я достиг здесь своего максимума и был вынужден переехать в Санкт-Петербург. Я хотел попасть в сборную России по вольной борьбе. На тот момент, проживая в Новгороде, сделать это было практически невозможно – не было ни спарринг-партнёров, ни финансирования.

На самом деле, есть мысли по поводу открытия в Великом Новгороде центра для единоборств, в котором дети могли бы заниматься бесплатно. Я не знаю, получится ли реализовать задуманное. В моём окружении есть новгородцы, которые этот вопрос поднимают. Когда я с друзьями рос, таких условий не было, поэтому мы хотим, чтобы следующее поколение имело больше возможностей. Сейчас везде всё заточено на коммерцию. А великими чемпионами, как правило, становятся дети из неблагополучных семей. Они имеют особый ментальный склад. Эти дети готовы умереть ради своей мечты. Зачастую для них становится преградой финансовое положение. Хочется именно таким детям дать такую возможность. Я не хочу давать громких обещаний и быть голословным, но идея такая есть. Мы постараемся её реализовать.

Вы несколько раз говорили о том, что вас не очень радует, когда вас продолжают ассоциировать с образом Bad Boy, который вы использовали несколько лет назад, не только выходя на ринг, но и записывая рэп-видео. Нравится ли вам другой ваш псевдоним «Гром Севера»?

– Когда мы начинали путь в M-1, очень много работали над продвижением образа, пиаром, или как сейчас принято называть это, хайпом. Мы тогда были первопроходцами. Со временем я понял, что это – не тот образ, который нужно продвигать в массы и которому нужно следовать. Поэтому я от него отказался и решил просто быть самим собой. Был выбран псевдоним «Гром Севера», потому что я тренировался в Северной столице. Сейчас я поменял прозвище на «Российский Гром». Это обусловлено тем, что я хочу представлять всю Россию, а не только северную её часть.