Владимир Колодкин: «Любое дело для следователя – это всегда психологический поединок»

Сегодня, 25 июля, свой профессиональный праздник отмечают сотрудники органов следствия. Это очень молодой праздник, появившийся всего 4 года назад. Празднуют его работники Следственного комитета РФ, следственных подразделений МВД, ФСБ и других. В канун праздника сетевое издание «ВНовгороде.ру» пообщалось с человеком, который 37 лет жизни отдал поимке преступников и раскрытию самых сложных уголовных дел, Владимиром Колодкиным. Сегодня он возглавляет Союз ветеранов следствия Новгородской области, занимается созданием музея в местном СК, а совсем недавно руководил отделом криминалистики. О том, какие резонансные преступления он раскрыл, что думает о женщинах в профессии и есть ли жизнь на пенсии, читайте далее.

- Владимир Викторович, считается, что следователь должен обладать целым списком достоинств: от хорошей физической подготовки, до аналитического склада ума, умения отстаивать свою точку зрения и многое другое. Вы сразу пришли в «органы» со списком этих качеств или что-то развили со временем, опытом?

- В жизни бывало всякое, но себя я не ломал. Дела были разные, но так меня воспитала Родина, что поставленные задачи всегда надо было выполнить, причём не важно, кто перед тобой: министр или не министр.

Вспоминаю 1980 год, когда проходила в СССР Олимпиада. У меня тогда было дело по растрате государственных средств директором химико-механического техникума. Тогда у меня, лейтенанта юстиции, стаж работы был менее трёх лет, но при этом среди фигурантов дела, которым давались взятки за то, чтобы протолкнуть на ВДНХ разработки техникума, были высокопоставленные московские чиновники. Столичные коллеги тогда помогли мне с размещением в Москве, но с условием «Если что, мы тебя не знаем». Тогда следователь Колодкин начал работать: вызывать на допросы министра, замов, начальников управления.

- И с чем вернулись из столицы?

- А с предметами взяток и вернулся. Тогда мне руководитель прокуратуры сказал только одно, указываю на телефонный аппарата: «Пока ты был в Москве эта белая трубка была красной». Надо отдать должное нашей когорте прокуроров после завершения этого дела ни полслова никто не сказал, поскольку была чёткая тогда позиция – человек работает на государство.

Был, конечно, потом и другой случай, когда министр здравоохранения Чазов (Евгений Чазов, Министр здравоохранения СССР в 1987-1990 годах – прим.ред.) сбегал от меня через заднюю дверь. Хотя дело было самое обычное: СЭС опечатало лакокрасочный цех в Ярославле, а этот министр дал телеграмму с требованием сорвать повешенную пломбу. Из-за этого мне пришлось ехать допрашивать министра в Москву как единственного фигуранта дела, нарушившего закон. Я прождал его три часа, но после того как тот появился у себя и узнал, что его ожидает следователь, молниеносно уехал...

- В нашей работе такие собеседники тоже бывают!

- Вот и мне тогда ничего не оставалось, как взять печатную машинку у секретаря и напечатать на официальном бланке вопросы министру. После чего уже пришёл развёрнутый ответ. Дело мы тогда быстро закончили, но в конечном итоге решение уже принималось на высшем уровне.

Всего следователем в прокуратуре я отработал 29 лет. А потом в сентябре 2007 года, когда я находился в отпуске, услышал по радио о том, что создаётся Следственный комитет и следователей передают туда. Пришлось уходить на пенсию в прокуратуре и уже спустя пару недель, в октябре, приступил к обязанностям старшего прокурора-криминалиста в Следственном комитете, а затем возглавил отдел криминалистики.

- А что подтолкнуло юного Володю Колодкина к выбору такой интересной, но непростой профессии?

- У каждого своя судьба и как ни крути, многое предопределено. В своё время я жил в Костроме. Семья была бедная, жили в коммуналке. И там я очень дружил с мальчиком Витей Колышкиным, который был старше меня на несколько лет. Так вот, однажды, когда он был в седьмом классе, его послали на картошку в колхоз. А там конфликты между деревенскими и городскими случались частенько, но в ходе одной из драк убили деревенского парня. Витя в той драке не участвовал, но когда собирался в город, не успел на поезд. И там, на вокзале, его забили насмерть несколько местных хулиганов только за то, что он городской. Этот случай на меня очень сильно подействовал: ведь такого быть не должно, должна быть справедливость, а не убийство за просто так! Тогда я, ещё не особо понимая специфики профессии решил, что непременно стану следователем.

Получил образование и сразу после университета принял предложение поехать работать в район. Первую неделю ходил, конечно, с круглыми глазами, но потом всё наладилось. Шашкой махать не пришлось, как мечтал, мне сразу дали хозяйственное дело, в котором пришлось вгрызаться в бухгалтерское дело, «лопатить» документы.

Каждое дело – это новая история, новые люди и знания. Приходится постоянно повышать квалификацию, учиться, иначе остановишься в развитии как личность и как следователь. Работа следователя – это постоянный физический, моральный и психологический труд над собой, поскольку не все тебя могут понять. Даже близкие. Для меня на первом месте всегда стоял закон и я не смотрел на то, кто фигурант дела, не обращал внимание на его вес в обществе.

- А своё первое дело помните?

- Одним из первых было дело о покушении на убийство из хулиганских побуждений. В одном селе механизатор напился и пошёл гонять доярок, да не просто гонять, а с ружьём отстреливать. Он не убил, а ранил одну, и пошёл за следующими. Тогда мне прокурор области, отправляя дело в суд, указал на то, что это другая квалификация и другая статья. Суд в итоге рассматривал дело по статье о хулиганстве с применением оружия.

- Для филолога это игра слов, а на деле это более значительный срок для подсудимого. так?

- Именно. Тогда, для меня, начинающего следователя, было простительно завысить квалификацию (так кстати нередко делали, направляли в суд, который мог смягчить статью и наказание). Но с тех пор я более тщательно изучал пленум Верховного суда.

С тех пор много воды утекло, много дел было самых разных. И нашумевшее «новгородское дело» Фёдоровой-Мартыновой, на защиту которой встал весь интернет: люди, не зная нюансов дела, пытались влиять на ход следствия.

Было и другое резонансное. В своё время расследовал дело бывшего инкассатора Савельева, который, чтобы погасить свои долги, напал на управление инкассации. Он убил двоих инкассаторов, которые в нарушение инструкции его впустили внутрь. Вынес три мешка с деньгами – три миллиона рублей. Два мешка пересыпал в сумки, а третий оставил в машине, брошенной за Домом быта. На допросе он это объяснил тем, что ему «лишнего не надо». Однако на наказание в суде это уже не повлияло, т.к. имело место убийство, причём заранее умышленное, запланированное.

Вообще, работа следователя – очень трудоёмкая и кропотливая, подразумевает собой полную отработку места преступления с фиксацией всех улик, которые позволяют доказать вину преступника, а также дают возможность увидеть полную картину преступления. Например, по одному из дел нам пришлось на одной улице «прошерстить» все полуподвальные окна. Выгребая и просеивая весь мусор из них мы смогли найти выброшенные серьги жертвы.

- Значит идеальных преступлений без следов, как показывают в некоторых фильмах, всё-таки не бывает?

- Не бывает! Даже профессионалы оставляют следы. К тому же криминалистика не стоит на месте, государство стало снабжать следователей новым оборудованием, при этом старые добрые методы также работают. Ведь главное – это люди, с которыми нужно работать: с одной стороны это следователь, которого надо учить, воспитывать, и контролировать, а с другой – остальные, например свидетели. В массе своей они хорошие люди, которых просто нужно разговорить.

- Вы сейчас говорите не как экс-сотрудник прокуратуры, а адвокат.

- А я и был всегда больше адвокатом в работе. Для меня всегда изначально люди невиновны, ведь на следователе огромная ответственность – не осудить невиновного. Только при наличии доказательств они становятся подозреваемыми и обвиняемыми. Каждый человек со своим характером и настроением.

Знаете, я уже три года на пенсии, но до сих пор не могу отвыкнуть от постоянной загрузки, которая была на работе. Ведь даже сообщения о самых тяжких преступлениях всегда в первую очередь приходили на мой телефон.

- Вы, наверное, поддержали бы пенсионную реформу, о которой сейчас так много говорят?

- Если есть силы и желание работать, то почему бы и нет? Я всю жизнь работал, и сейчас, будучи на пенсии, занимаюсь общественной работой.

- Никогда не считали количество расследованных Вами дел?

- Точно не скажу. Но тома дел не уместились бы в одном кабинете. Помню, как в 1992 году стал подшивать обвинительные заключения, и их набралось одиннадцать томов. Взять хотя бы дело о перестрелке на АЗС «Титан» в центре Великого Новгорода, на улице Германа. Там было 4 трупа, раненые и целые тома материалов дела. Тогда новгородские бандиты прижали местную организацию афганцев, а те в свою очередь пригасили хорошо вооруженную группу поддержки из Санкт-Петербурга. Однако разговор не задался, поскольку головы горячие, молодые были. Вместо переговоров получились военные действия и пальба. Такие были «лихие 90-ые».

- Камер тогда ещё не было, а сейчас они повсюду, даже из банкомата за тобой следит «старший брат». Не стало легче расследовать уголовные дела?

- Техника развивается, но и преступления становятся более продуманными и сложными. Нередко преступники меняют внешность, закрывают лицо и сами камеры, стараясь обойти эти «ловушки».

- Всё же, когда работать было проще?

- А всегда сложно было: меняются люди, знания. И каждое дело по-своему уникально, лишь похожи квалификации.

- Вы, насколько я знаю, участвуете в заседаниях комиссий по отбору потенциальных следователей. Какому человеку в профессии делать нечего?

- Всё зависит от человека и желания работать. Карьеристам, которые лишь мечтают о тёплом месте под солнцем, не место в следствии. Человек, выбирающий профессию следователя, должен быть готов жертвовать личной жизнью, готов подорваться в любой момент. У следователя нет праздников и выходных, даже отпуск сложно спланировать, поскольку есть определённый срок расследования дела, и пока оно не окончено, ты не можешь уйти отдыхать.

- Вас супруга всегда поддерживала в такой самоотдаче и любви к работе?

- У меня уже второй брак. И первый, я сам виноват, распался, не перетащи я супругу-юрисконсульта в прокуратуру, все могло бы быть по-другому. Ведь два юриста в семье - это тяжело. Спутник не всегда готов понимать, что ты всего себя должен отдавать работе. Зато сейчас, во втором браке, такое понимание наконец есть, домашние могут поворчать, но, главное, что понимают.

- А тяжело было с «недолюдьми», совершающими жестокие преднамеренные убийства, общаться?

Сам я всегда по-человечески относился к тем, кто даже может и не заслуживает такого отношения: совершил человек тяжкое преступление, на контакт не идёт, но при этом просит свидание с супругой или даже передачу. А я вопреки логике, казалось бы, возьми и разреши... Я, имея запас прочности в деле, пытался всегда понять состояние человека.

- Вы тот добрый полицейский из классического тандема «добрый и злой коп»?

- Да как сказать, обо мне коллеги так говорили подозреваемым «готовься, это будет по полной программе и надолго»! (смеётся).

- Как Вы считаете, профессия следователя больше мужская, или Вы за равноправие полов тут?

- Женщины – добросовестные и кропотливые, к ним я всегда отношусь с уважением и добротой. Но столько сил и эмоций нужно тратить в нашей работе, что пусть лучше этим занимаются мужчины. Ведь любое дело – это психологический поединок. Не только с преступником, но даже и со свидетелем, который не всегда хочет что-то рассказывать. Однажды поехал в Кострому. По делу пришла ну очень «расфуфыренная» и настроенная категорически против дамочка, которую мне удалось успокоить и разговорить. Из врага она стала настоящим союзником, который рассказал такие эпизоды деятельности подозреваемого, о которых никто не знал, этого хватило на 3 дополнительных состава преступления. Вывод один: ссориться со своими женами/спутницами не надо, себе дороже (смеётся).

- Владимир Викторович, сейчас уж очень много фильмов о работе ваших коллег на ТВ крутят. Как к ним относитесь?

- Люблю! Я вообще сказки с детства люблю. Эти боевики и сериалы – интересны – но всё это к реальной жизни имеет мало отношения, будни обычного следователя более серые: это кровь и пот. И нередко неприятные зрелища, которые приходится видеть. Думаете, осматривать труп доставляет удовольствие? Отнюдь! А приходится.

Я научился отключаться. Нельзя полностью этого сделать, но хотя бы переключиться с одного дела на другое возможно. Я научился переключаться на семью, у меня четверо прекрасных детей и шестеро любимых внуков.

- Здорово! Но пока не ушли далеко от кино: наверняка смотрели фильм «Адвокат дьявола», герой которого защищал в суде настоящих негодяев, и нередко успешно. С такими нечистыми на руку адвокатами сталкивались?

- Бывало. У адвокатов есть обязанность – защищать виновных, но и у них, на мой взгляд, должна быть грань, которую нельзя переходить. Нельзя срастаться с преступником, допуская что угодно, чтобы тот ушёл от ответственности, главенствовать закон должен. Я очень в своё время возмущался, когда жена одного сотрудника прокуратуры такую грань начала переходить, причём неоднократно. Я тогда спрашивал: как же так? За деньги подтасовывать доказательства или создавать доказательства невиновности – недопустимо!

- А угроз или нападений со стороны тех, чьими делами Вы занимались, не было?

- Угроз – нет. А вот нападение однажды было: я возвращался с дачи, и двое мужчин довольно крепкого телосложения сильно мне «наподдавали», лицо было как один сплошной синяк, и в больнице пришлось полежать. Тогда я поставил на уши всю милицию и прокуратуру, злоумышленников нашли, арестовали и судили. Но тогда я так и не смог узнать, было ли это просто хулиганство, или была связь с каким-то из дел, которое я вёл.

- Признайтесь, Вам не снятся сны о том, что однажды случится дело, расследовать которое никто не сможет кроме Вас. Вам звонят и просят «Владимир Викторович, выходи, никак без тебя!»?

- Ой нет! Сейчас я наконец отдыхаю, занимаюсь огородом и внуками. Про общественную работу повторяться не буду, она тоже присутствует. Одним словом, и на пенсии есть жизнь, потому вернуться на работы в органы давно не мечтаю.

- Владимир Викторович, огромное Вам спасибо! Долгих лет жизни, спокойной пенсии и с наступающим праздником!!!

- И Вам большое спасибо!