Американский сериал «Чернобыль» 2019 года, снятый про аварию реактора на одноимённой АЭС, вызывает самые разные реакции на просторах российского интернета. Есть как сторонники, так и противники, призывающие заблокировать доступ к просмотру киноновинки. Так ли плоха кинолента, сделана ли она для антисоветской и российской пропаганды, или носит иные мирные цели, разбираемся вместе с одним из участников ликвидации новгородцем Алексеем Афанасьевым, который до недавнего времени несколько десятилетий кряду возглавлял объединение новгородских чернобыльцев.

Алексей Владимирович, как вам новый фильм о чернобыльской катастрофе, снятый в Штатах?

– Я считаю, что снято близко к правде. Съёмки производились, насколько я понял, на Игналинской АЭС в Литве. Я участвовал в ликвидации на Чернобыльской АЭС, так там такой же ядерный реактор, и расположение блока и машинного зала очень похожи. Я поначалу даже, пока не навёл справки и не узнал, что это снято в Прибалтике, не понял, что это не Припять. А «Игналинку» закрыли в 1990-е годы.

А как вам мнение, что американцы показали советский народ чуть ли не страной третьего мира, не умеющей с ядерными технологиями обращаться? Вы не усмотрели там пропаганду?

– На мой взгляд, фильм снят для того, чтобы этого больше не повторилось. Мы должны знать правду, что там произошла страшнейшая техногенная катастрофа ХХ века. И чтобы этого не повторялось, люди должны представлять последствия, видеть, что на самом деле там творилось. Ведь сейчас участников ликвидации остаётся всё меньше и меньше, и сама эта проблема некоторым образом замалчивается. Даже на митинги, когда мы собираемся, приходит всё меньше народу. Ликвидаторы умирают. Но ещё ведь есть множество переселенцев, эвакуированных из зоны отчуждения. Люди, которые бросили всё, сегодня получают чуть ли не по 100 рублей в год на оздоровление.

Кстати о льготах. Какие они сейчас у вас?

– Закон о социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации на Чернобыльской АЭС, от 15 мая 1991 года, на взгляд многих специалистов, один из самых сложных в череде социальных законов, которые когда-либо издавались в нашей стране. Потому что только перечисление дополнений и изменений описано в десятке строчек. Этот закон никогда не был одним документом, всегда что-то менялось: дополнялось возмещение вреда здоровью, убирались натуральные льготы и прочее. Сейчас происходят ещё определённые моменты, которые затрудняют получение льгот. Например, раньше в случае смерти чернобыльца вдова, являясь пенсионеркой или инвалидом, автоматически считалась иждивенцем, теперь же это надо доказывать через суд, а это лишняя нервотрёпка и финансовые затраты. Зачем это делать, если можно навести справки и узнать, что она действительно является его супругой и нигде не работает.

Также тяжелее стало устанавливать причинно-следственную связь с катастрофой, связь между смертью ликвидатора и воздействием радиации. Так просто на слово никто не верит: мало того, что человек находился там в 1986-87 годах, был инвалидом катастрофы на ЧАЭС, умер в онкологическом диспансере — будь любезен доказать, что он умер от того заболевания, по которому и получил инвалидность.

Действительно ли, как в фильме говорится о всплеске онкологии среди ликвидаторов, рак — самая распространённая причина смерти?

– Если в первые год причины смерти были различные, хотя хватало и онкологии, то сейчас действительно именно это заболевание превалирует.

А сколько вам было лет, когда вы попали в Припять?

– Мне было 23 года. Туда я попал после окончания новгородского политехнического института, работал в автобазе «Новгородстройтранса». Я попал на действительную военную службу, так как была у меня окончена военная кафедра, и я лейтенантом был отправлен в июле 1986 года на ликвидацию последствий катастрофы. Никто еще не говорил тогда, зачем и куда мы едем – просто призывали. На прямой вопрос о Чернобыле отвечали: «Никоим образом!». Поэтому поехали с чемоданами, с множеством вещей, которые там потом и выбросили. Там я находился до ноября, и нашей задачей являлось строительство саркофага. Поэтому все эти картинки со станции мне близки. Практически в течение 3,5 месяцев я участвовал в этом процессе. Полк располагался непосредственно в школе-интернате города Чернобыль.

Сами чувствуете, что подорвали там своё здоровье?

– Конечно, чувствую. Я перед отправкой был совершенно здоровым парнем в 23 года. Ни разу в больнице не лежал, а уже там начались проблемы с давлением, «щитовидкой». Нет таких людей после Чернобыля, которые своё здоровье бы не подорвали.

А отказаться от поездки у вас возможности не было?

– Не было ни возможности, хотя уже были жена и дочь… Да и задумки такой, честно говоря, не было. Я знал, что необходимо идти служить на действительную службу. А уже оказавшись там, понимал, что это беда для всей страны – надо работать и помогать. Пока я там служил, ни один из новгородцев оттуда не сбежал!

Сколько в живых сейчас осталось ликвидаторов в Новгородской области?

– Около 900 человек.

В одной из серий показывают, как машины-роботы не выдерживают радиации, и вместо них людей начинают использовать как биомассу.

– Об этом я знал и до фильма, было такое...

В советское время тоже были попытки осмыслить произошедшее через фильмы. Заметили ли разницу между отечественными кинолентами и новым американским сериалом?

– Разница, конечно, есть. В качестве и монтаже новый фильм очень сильный. Но среди советских фильмов было много трогательных, которые честно показывали, что и лечить пожарных зачастую не хотели даже в московских клиниках, когда их привозили, поскольку медики понимали – от первых пострадавших исходит огромный уровень радиации, который будет влиять на самих врачей. Показывалось, и как люди в агониях погибали.

Это правда, от которой не уйти. Ведь самое главное последствие чернобыльской катастрофы – подорванное здоровье. Это был тяжелейший упорный труд, в результате которого радиоактивное облако перестало распространяться на территорию в том числе и России. Ведь и до нас бы дошло, и дальше шло, если бы ликвидаторы в кратчайшие сроки не сумели закрыть саркофагом атомный реактор.

Я на самом деле создателям сериала благодарен, что такой фильм появился. Это ведь способ привлечения внимания. Он особенно актуален в век гонки вооружений и прений между государствами. Люди должны понимать, что если от одного взрыва атомной электростанции такие чудовищные последствия, что будет, если не дай Бог, широкомасштабные военные действия начнутся с использованием ядерного оружия. Надо, чтобы это видели руководители и все остальные.

А почему именно сейчас появился фильм – вы думаете, только с целью предупредить о последствиях, и не видите попытки раскачать антироссийские настроения?

– В сериале показывается безалаберность. Ну она ведь действительно была. Был эксперимент по тому, сколько электроэнергии сможет выдать уже отключённый реактор. Кто-то из персонала отключил защиту, кто-то – охлаждение. И в итоге мы получили то, что всем известно. Правда в том, что имел место человеческий фактор. К огромному сожалению, это случилось, но главный урок в том, что нельзя проводить такие опыты с атомной энергией.

А как вы относитесь к многочисленным экстрим-турам в Припять, которые организовывают для любителей острых ощущений?

– На мой взгляд, те, кто это делают – с жиру бесятся! Нечего там смотреть. Там страшно. Это заброшенный город, в котором жизнь остановилась в начале мая 1986 года. Там до сих пор сохраняется определённый уровень радиации, превышающий допустимые нормы. Что касается самой станции, несмотря на то, что мы собирали разбросанный по территории графит, не исключено, что где-то остался кусок внутренности машинного зала, или бетонного блока, который был внутри реактора. Пройтись с ним рядом, посидеть, или чего хуже – взять в руки, – и можно получить сильнейшую дозу облучения. Я бы туда не поехал, хотя, конечно, интересно посмотреть, вспомнить.

Кстати, вы никогда не сравнивали нынешние условия жизни ликвидаторов в России и в бывших республиках?

– В Беларуси, насколько мне известно, льготы немного побольше. Знаете, в своё время был и союзный закон. Который, правда, просуществовал чуть меньше года, и в нём были те же базовые позиции прописаны, что и в нашем российском. Там был и бесплатный проезд, бесплатное получение медикаментов по рецептам. Но с этим всё хуже и хуже становится: рецепты не «отоварить» тем, кто не отказался от соцпакета, и должен получать эти медикаменты. А их просто нет… Я не знаю, куда смотрит наше областное правительство, почему именно в последние два года появились такие серьёзные перебои с лекарствами. Почему в госпитале ветеранов аптечный киоск сначала совсем закрыли, а потом после многочисленных обращений вернули на два дня в неделю. А ведь туда приходят самые разные ветераны. Люди зачастую приезжают на такси, чтобы посетить доктора, а потом идут пешком или тратятся опять же на такси до аптеки, в которой их вместо лекарств ждёт кукиш с маслом – приходят с пятью рецептами, а получают в лучшем случае по одному. И потом ходят, отстаивают очереди среди таких же льготников. Допустим, этот киоск не приносит прибыли, но должна же быть и какая-то социальная ответственность у новгородских бизнесменов-фармацевтов!

И работники новгородского минздрава должны относиться к людям подобающе их заслугам, понимая, что люди не просто так получали свои звания ветеранов войны и прочее. Иначе это приведёт к тому, что люди будут отказываться от соцпакета, не будут принимать лекарства – вот вам и повышение смертности. По тому же министерству это ударит в первую очередь, но затронет в большей степени, конечно, самих людей.

Вернёмся к фильму. Там показывали, как ликвидаторы пьют много водки, чтобы нейтрализовать радиацию. Это действительно происходило?

– А вот это полное враньё! В 30-километровой зоне, и это я авторитетно заявляю! – был строжайший сухой закон. Купить спиртное было невозможно, ни в одном магазине никаких спиртных напитков не реализовывалось. Было две ближайших точки – Киев или Марьин Житомирской области. А централизованно поставляли только минеральную воду. Были ещё и сладкие газированные напитки в виде лимонадов, которые не всем доставались. Но я целенаправленно всегда выбирал воду, поскольку только ей можно было утолять жажду – ведь летом было очень жарко, в июле-августе при температуре под +40 не то что в респираторе, а в простом «лепестке» работать было невозможно, потому что пот лился ручьями. Для нейтрализации воздействия радиации нам выдавали таблетки йода, проверяли давление и еженедельно брали кровь на анализы. Поэтому была и медицинская помощь. Но про спиртное – ерунда. А когда я слышу, что наливали перед каждым рейсом, начинаю разбираться и выясняется, что это либо хвастун и врун, либо человек, который в Чернобыле вообще не был! Поэтому тут я со сценаристами фильма полностью не согласен – полное враньё!

Но в целом молодцы, что сняли об этом фильм. Сейчас о катастрофе начинают забывать. Уже про чернобыльцев никто толком не вспоминает. Мы даже когда приходим на Уроки мужества в школы первый раз, там иной раз дети слыхом не слыхивали ни о каком Чернобыле. А сейчас, посмотрев этот фильм, в том числе и дети, люди вспомнят о родителях, дедушках, которые там побывали. Главное, чтобы все вынесли урок – такое не должно никогда повториться!

Фото: кадры из фильма и с сайта pixabay.com