XXII Международный театральный фестиваль Ф.М. Достоевского стартовал 5 ноября. Спектакли проходят в Великом Новгороде и Старой Руссе. С открытиями первых фестивальных дней наших читателей знакомит поэт и перформер Яна Лебедева.

Один Иван, Два Алексея

К шестому ноября Новгородский театр Драмы два дня подряд слышал – на разный лад, то шепотом, то криком, – оклики «Алексей Иванович». Сначала речь шла об Алексее Ивановиче из романа «Игрок», переосмысленном финским режиссёром Яри Юутиненом на открытии XXII международного театрального фестиваля Достоевского. Второй раз – об Алексее Ивановиче Вельчанинове из «Вечного мужа» в постановке драматического театра на Васильевском (Санкт-Петербург).

VyVzpMeRpeY

Фестиваль – Достоевского, а шёпотом в кулуарных разговорах нет-нет, да и возникнет тень Ивана Вырыпаева, на своей недавней встрече в Великом Новгороде высказавшемся о бережном отношении к пьесе, о важности следования букве драматического произведения в режиссёрской работе, о точности передачи смысла, заложенного в драматургическом произведении (кстати, и о том, что сам он перед сном-таки предпочитает перелистывать Толстого, а не Достоевского), о том, что пьеса – для театра, роман – для чтения.

Достоевский, конечно, никакой не драматург, он не показывает, а повествует, а его герой более рефлексирует, чем действует. В диалоге с театральным критиком Сергеем Козловым, движущей силой фестиваля, театральный критик Ирина Алпатова говорит, что спектакли по Достовскому – «не самое легкое зрелище», как и лежащие в их основе произведения. В данном случае авторское прочтение – не вольность, а необходимость, дабы сложные нарративные переплетения воплотить в жизнь.

IMG 5347

Скандинавской сдержанности в спектакле «Der Spieler» (по мотивам романа «Игрок») в полной мере мы не найдём. Это эмоциональность и драма, стилистические игры, живой звук, движение и карнавальный Рулетенбург. Банкноты, летящие вверх. Размах зависимости. Из сдержанности – две кровати, две слабо освещенные комнаты отеля, скромный облик (но не характер, конечно) Полины, отгораживающийся от всего происходящего. И все-таки, как бы ни хотелось переместить центр тяжести в сторону взаимоотношений Полины и Алексея Ивановича, в сторону самой Полины, в центре (в том числе и по части пространства) оказывается игра, всепоглощающая зависимость.

IMG 5331

«Вечный муж» режиссера Виктории Луговой лаконичен и аккуратен. Это работа с деталями. Веревка, которая выступает в роли то виселицы, то скакалки. Воздушный шарик-дитя, воздушный шарик-смерть. Табурет – рога «вечного мужа», табурет – опять-таки метафора смерти. Много, много метафор смерти. Здесь смешиваются вживание и отчужденность, сторителлинг и высказывания от первого лица. Движение и статика.

 uf8DpINjjU

Впереди ещё пять дней фестиваля, впереди, в том числе, режиссёрские интерпретации самых популярных произведений Достоевского: «Преступления и наказания», «Братьев Карамазовых» и «Идиота». Тем более интригующими становятся отношения «режиссер-текст». Посмотрим. Почитаем.

Фото Сергея Гриднева

«Аутсайдеры от поэзии»: Борис Гребенщиков, Дмитрий Воденников, Яна Лебедева и многие другие
 
Режиссёр из Финляндии ставит «Игрока» Достоевского в Новгородском театре драмы