Ежедневно несколько десятков новгородцев набирают на телефоне номер «02». У кого-то муж распускает руки, кого-то сетевые мошенники разводят на деньги. И всё это под серенаду ансамбля заслуженных алкоголиков под окнами... Как правило, набрать «02» - это попытка решить подобные проблемы. И тогда в дело вступает участковый.

«В поле»

Старший лейтенант Сергей Хромов уверенной походкой обходит участок. В руках кожаный портфель, на ремне - табельное оружие. На город уже как два часа опустилась темнота, фонари во дворах разбиты или отсутствуют вовсе.

- Самое «хлебное» для хулиганов время - это вечер и ночь, - говорит у подъезда Хромов, набирая на домофоне цифры. - У людей начинают пропадать телефоны и магнитолы. А что, фонари не горят - никто не увидит. Вон там, например, - указывает Хромов на небольшой участок тротуара между двумя «панельками», - постоянно кого-то «чистят».

На участок Хромов пришёл работать три года назад. Закончив юридический факультет и отслужив в армии, он не долго думал над местом трудоустройства и сразу пошёл в МВД. Теперь из пяти встреченных на улице людей трое обязательно здороваются с ним. Причём половина из них уже сидела сутки в административной камере. Поэтому вопросы «всё ещё пьёшь?» или «нашёл работу?» Хромов задаёт почти каждому своему подопечному. Те в ответ мямлят что-то невнятное с широкой улыбкой и мгновенно исчезают в ночи.

- Где-то восемьдесят процентов вызовов связано с алкоголем, - рассказывает Сергей. - Заложат за воротник и давай чудить.

- Неужели так правда бывает, чтобы человек был спокойным, когда трезвый, а после стопки-другой ему сносит башню?

- Поверь, так и есть. Многие просто звереют и не ведают, что творят.

Домофон сработал. Заходим в подъезд. Внутри тускло мерцает лампочка. Мужик опухшего вида, завидев участкового, подходит, чтобы проявить гражданскую бдительность: в подъезде, говорит, завелись наркоманы. Сидят на лестничных пролётах, а шприцы скидывают с балкона в честной народ. «Разберёмся», - отрезает Хромов и заходит в лифт. Никаких наркоманов на лестнице мы не нашли.

Мы ищем парня, позвонившего пару дней назад и заявившего о потасовке с товарищем. Ищем и никак не можем найти. Дверь в квартиру он не открывает, поэтому участковый идёт по соседям. Опросы - важнейшая часть работы. Информация в полицейских кругах ценится высоко.

Говорим с одним из соседей, дядей Геной. О потасовке он, конечно, не слышал. Но «за жизнь» поговорить готов. Например, повозмущаться осенними выборами...

- Угу, - машинально поддакивает ему Сергей, не отрываясь от бумажек.

Меж тем объявился тот, кого мы ищем.

- Выпивали перед потасовкой? - ещё в дверях спрашивает участковый.

- Было дело, - кивает головой Евгений. На полу стоит недопитая полторашка светлого.

- Претензии имеешь к нему?

- Никаких.

- А где он сейчас?

- Не знаю, дальше бухает наверно. У него даже телефона нет, притрётся к какой-нибудь компании и давай дальше колдырить. Я его сто лет знаю. И подрались из-за фигни.

На протокол у Сергея уходит минуты три. За это время он успевает узнать про место работы, зарплату и условия труда. И так - в каждой квартире и каждый день. Такая осведомлённость о городской жизни не помешала бы любому местному депутату. Но возня с бумагами - это, наверное, второй после алкоголя враг участкового. Просто она занимает слишком много времени, которое можно было бы провести «в поле» и поймать парочку дебоширов. Как, например, этот...

- Ну, чего ты как ребёнок-то, а? - кричит на кухне разнервничавшаяся Светлана на своего бывшего супруга.

Пару дней назад он ломился к ней в дверь с требованием пустить его к ребёнку. Она позвонила в полицию. Теперь её бывший супруг сидит на кухне на правах хозяина с литром «семёрки» и внимательно смотрит хоккей. А присутствие участкового его отвлекает.

- Лёх, ты же на административном учёте стоишь - и почему ты не ходишь ко мне отмечаться? - с явным возмущением в голосе говорит Хромов.

- Я работаю без выходных и мне некогда, - смотрит в пол Лёха, который как-то «по синей лавочке» что-то украл. Об этом он не жалеет. Жалеет, что поймали.

- И что? Из-за этого, думаешь, можно и на проверки не приходить?

Лёха стыдливо молчит. Какая-то команда в телевизоре забивает гол.

- Где работаешь-то, Лёх?

- Мусор вожу.

- А живёшь где?

- Здесь.

- А прописка?

- В Панковке.

- Ну, значит, туда тебя сейчас и оформим. Будешь туда к участковому приходить на проверки.

Лёха клянётся, что совсем не пьёт. За это бывшая жена опять пустила его пожить «до первого косяка». Говорит, что так удобнее и можно ребёнка видеть каждый день. Но пока, судя по всему, Лёха очень хочет видеть лишь телевизор, а переводиться в Панковку не хочет.

- Не, Лёх, ты не подумай - это всё похвально, что ты так вкалываешь, ребёнок ведь маленький, я понимаю. Но надо всё согласно закону делать и на проверки приходить.

Лёха грустит.

- Сколько хоть зарабатываешь-то? - спрашивает участковый.

- Зарабатывает он хорошо, - смотрит в телевизор Светлана. - На мусоре всегда хорошие деньги были.

Не понять умом Россию. Страну, где специалисты не могут найти работу, а «Лёхи» зашибают больше тридцатки.

- Но ведь не все специалисты работящие, правильно? - шагает по наледи Хромов. - Да и для таких элементов работа - это плюс. Пусть работают. А то опять пойдут воровать.

Сергей заходит в ближайшее кафе, где часто обедает с коллегами. Берёт кофе «три в одном» и два кусочка сахара. На улице сегодня холодно. Нужно согреться.

Спасительная камера

Виктор Жуков закончил калининградскую полицейскую академию и уже три года работает участковым. Он очень похож на какого-то персонажа из сериала «Кадетство». Пока я пытаюсь вспомнить - Жуков спрашивает о планах на будущее у асоциальных элементов в алкогольном притоне. В комнате пахнет супом, по-хозяйски расхаживает белая кошка.

- Во вас собралось-то, а? Знакомые всё лица. Даже новенькие появились. Ну рассказывайте, чем живёте? Даже непривычно видеть вас без бутылки.

- Денег дайте, - говорит особо смелый товарищ в белой майке, - и мигом достанем.

Однако участковые достают только бланки для протоколов. Усердно пишут. Всех собравшихся они знают давно. Но хозяйка комнаты ещё с порога заявила, что в данный момент перед законом чиста и нигде особенно не светилась.

- А ты, Олежа, работать думаешь? - улыбаясь, спрашивает Жуков у виновника проверки.

- Да не знаю пока, - чешет затылок знакомый участковых.

История их знакомства прекрасна. Олежа, в общем, неплохой парень, но страсть как любит спиртное. Трезвым даже уснуть не может. Некоторое время назад, залив в себя энное количество алкоголя, он решил, что праздник заканчиваться не должен. Собрался за микрозаймом. Жена в ужасе не выпускала его из квартиры. Олежа обиделся и позвонил в полицию с жалобой на ограничение личного передвижения со стороны посторонних лиц.

- Мы приезжаем, - рассказывает Жуков, - а он вдрабадан и требует его пустить к этим сомнительным кредитным точкам. Говорим: «Ты что, сдурел? Ты ж и так не работаешь, как отдавать будешь?». И он на нас с кулаками полез. Ну, мы его оформили - посидел сутки в административной камере, обдумал многое. Теперь вот всегда здоровается. И вроде стал поскромнее.

Участковые отмечают, что пребывание в камере влияет на подобных личностей поистине чудотворно, и сожалеют, что «вытрезвители» канули в небытие.

- Бывало, буянит кто-нибудь в алкогольном запале. Мы его забираем. Человек проспится, его выпускают, через пару дней нам звонит: «Спасибо, мужики, без вас бы я из запоя не вышел». А вытрезвители были хороши квалифицированным персоналом - там всегда сидел врач, который мог оказать медицинскую помощь, если требовалось. А мы - так, только присмотреть можем.

В присмотре, наверно, нуждаются почти все частые гости камеры.

- Мы их забираем-то скорее, чтобы их самих никто не ограбил, чтобы не отморозили себе что-нибудь, - говорит Хромов. - В камере с ним точно ничего не случится. А то ведь в опьянении человек и насмерть разбиться может. На новогодних праздниках один такой уже завалился... Нет теперь человека.

- А если человек навеселе идёт с праздника?

- Так если он не хамит, опрятно одет и разговаривает адекватно, мы его, естественно, оформлять не будем, домой отпустим. Он ведь ни в чём не виноват. Мы же люди понимающие, чего уж там.

У алкоголиков на участке Жукова и Хромова есть своя Мекка - тропинка недалеко от гимназии «Гармония». Об этом можно понять уже по количеству вещдоков под ногами - бутылок из-под портвейна и «Охоты крепкой».

- Ну, хоть «боярышник» не пьют, - осматриваю я улики.

- Куда уж там, - говорит Хромов. - Портвейн - вот напиток «настоящих мужиков». Сотка за полторашку с восемнадцатью «оборотами». А «девятка» у них считается алкоголем элитным.

В летнее время такие персоны устраивают здесь променад.

- Приходишь, - рассказывает Жуков, - а они тут по всей тропе. Стоишь и думаешь: кого оформлять первым. Кстати, почему-то все алкоголики непременно требуют, чтобы к ним обращались на «вы».

- Лето - вообще самое убойное время, - подхватывает Хромов. - Распивают на улице и давай драться... Такой вот контингент на участке...

- Помню, случай был, - вспоминает Жуков. - Рабочий день кончился, на дворе праздник. Пришли домой, сели за стол. Звонок: мужик бегает с топором по улице и всем угрожает. Мы - пулей на работу. Обезвредили его, оформили, - Виктор слегка ухмыляется. - Да уж, удался тогда праздник.

Случаи нападения на полицейских с ножами или топорами, увы, не редкость, говорят участковые. Но, вспоминая эти случаи, почему-то улыбаются.

Выключатель для эмоций

Перекрёсток улиц Кочетова и Зелинского, коробки с хурмой.

- Почему без разрешения торгуете? - вежливо обращается к мужику Жуков.

- Мне тут главный сказал стоять.

- Какой главный? Разрешение на торговлю где? Вы ж прям у дороги торгуете продуктами питания, - возмущается Хромов.

Возмущается очень громко. Так он общается только с сомнительными личностями. Обычно его голос довольно тихий.

Мужчина пугается, делает вид, что заплесневелая хурма - не его, но актёр из него никакой. Звонит хозяину. Обещает уйти. Но не уйдёт ещё очень долго.

- К вам вообще бизнес часто за помощью обращается?

- К нам идут все - от бомжа до депутата, - серьёзно говорит Жуков. - Мы тут, если хочешь, императоры на участке.

- А какие - абсолютные или конституционные?

- Абсолютные, - говорит Хромов.

- То есть, ваша власть не ограничивается законом?

- А, ну, тогда конституционные, - улыбается «страшный» лейтенант.

С участковыми вообще невозможно нормально поговорить. Каждые десять минут им кто-то звонит, потому и беседы не получается. Вот и сейчас у Хромова звонит телефон. Рингтон «К Элизе» Бетховена мгновенно смывает с его лица улыбку: вызывают на место смерти.

- Бывает, за день по три вызова на оформление трупа, - говорит Хромов, выходя из подъезда. Он закуривает. - Поначалу к этому было тяжело привыкнуть...

Участковые говорят, что в полицию приходят многие, но остаются лишь единицы. Всё дело в высокой психологической нагрузке. После сцены с трупом в это начинаешь верить. Ещё сорок минут назад этот дед был жив, а теперь лежит на кухонном полу в той же одежде, в которой утром делал зарядку. Родня плачет и убивается. А участковым приходится задавать маловажные вопросы и писать бумажки...

- Вы ещё способны сопереживать тем, у кого такое горе? - спрашиваю Хромова.

- Раньше сильно переживал, - он закуривает. - Но, чтобы не выгореть, приходится эмоции в таких ситуациях выключать.

Сигарета медленно тлеет. Хромов смотрит вдаль.

Вечно синяя легенда

Западный район живёт своей обычной дневной жизнью - пенсионерки с авоськами тащатся с рынка, школьники, уткнувшись в смартфоны, вяло текут домой с уроков. Хромов и Жуков внимательно смотрят по сторонам из окон автомобиля. Сегодня пока ни одного человека, распивающего спиртное на улице, встретить не удалось. Особое внимание - людям в потрёпанной и старой одежде. Но те трезво идут своей дорогой, поэтому люди в погонах держат путь дальше. Двигаем на Зелинского.

- О, - кричат они в унисон, - гляди: Ренааат Хамзяяяевич...

Личность это, по словам участковых, легендарная. Ему почти пятьдесят, он никогда в жизни не работал. Не может без двух вещей: без бутылки и без историй с кулачными боями. Вот и сейчас Ренат встретил своих старых знакомых в форме искренней улыбкой.

- Да вы чё, ребята, - восклицает Ренат, - я трезвый как стёклышко.

- Тогда почему от тебя перегаром за милю несёт? - вопрошает Виктор Жуков. - Признавайся - что пил?

- Спирт, - понуро опускает голову живая легенда.

Немного поддав с утра, Хамзяевич отправился не за очередной рюмкой, а по делам - хотел выкупить телефон. Но ему не хватает двадцати рублей, и он почти слёзно просит их у участковых.

- Хамзяевич, не наглей, - говорит Жуков. - Хватит с нас и того, что мы с тобой каждый день профилактические беседы ведём.

- Помнишь, как ты от меня в прошлый раз между мусорных баков прятался? - вставляет своё слово Хромов.

- Дайте хоть сигарет тогда, старшему-то по званию, - понижает ставку Хамзяевич.

- Какому-какому званию? - Жукову очень весело. - Иди уж подобру-поздорову. И пить бросай.

- Я лучше сдохну, но пить не брошу, - говорит Хамзяевич голосом Дона Карлеоне и выпрыгивает из машины.

Самый спокойный подъезд

Седьмой подъезд в доме № 22 по улице Попова - наверное, самый спокойный в районе. Потому что именно здесь располагается опорный пункт участковых. Их тут трудится четверо.

- Ведь всё на самом деле как, - поясняет Хромов, заходя в опорный пункт. - Живёшь ты здесь, а домой приходишь спать. Как с этой работой иметь семью - непонятно. Ладно, мне повезло: у меня жена понимающая. И терпеливая.

Он садится за стол, достаёт кипу бумаг и начинает беспрерывно писать. За соседний стол садится Жуков и включает песни Высоцкого. Кстати, любимый фильм Виктора - «Место встречи изменить нельзя».

- Мы оба пошли в полицию за романтикой, - улыбается Жуков. - Всё-таки в нашем обществе к людям в форме особое отношение - им доверяют. Я это ещё в детстве понял. Плюс зарплата стабильная.

Участковый, по его словам, - это самая сложная полицейская работа. Он оказывает содействие и ППС, и операм, и ГАИ, почти круглосуточно находится на участке, и при любой передряге спрашивают с него.

На вопросе о смысле своей работы ребята будто бы зависают. Потом аккуратно, будто боясь ошибиться, Виктор говорит:

- Чтобы люди чувствовали себя в безопасности. Да: так просто. Мы защищаем порядочных людей от всякого хулиганья. Это главное. По-крайней мере, для нас.

Матвей НИКОЛАЕВ

Фото автора