«Волчьи» огни губернского города. Часть I

Уважаемые читатели, представляем вашему вниманию новый материал наших коллег из «Новой новгородской газеты».

В конце XIX в. губернский Новгород никак не мог похвастаться ярким освещением своих улиц и площадей. Тусклый свет от фонарей едва пробивался в темноте, почти не освещая прилегающее пространство, и по сути только оповещал запоздалого путника о своём присутствии и служил ему неким ориентиром. Въезжавший в город ночью не сразу и понимал, что оказался в губернском центре, так как окраины города не освещались вовсе, а смутные очертания домов, заборов и садов вполне можно было принять за лесной массив.

С тележкой на дистанцию

В те годы источником света на улицах служили керосиновые фонари, а освещение города отдавалось в подряд частному лицу с торгов. Тот, в свою очередь, нанимал работников для обслуживания фонарей, так называемых, фонарщиков. В их обязанность входило зажигание и тушение фонарей, заправка ламп, протирка фонарных стекол и ламп от копоти и пыли, при необходимости, ремонт фонарей и замена вышедших из строя столбов. За каждым из фонарщиков был закреплён определённый маршрут - дистанция. На дистанцию они обычно выходили с корзиной или тележкой для переноски или перевозки ламп. А ещё фонарщики носили специальные знаки-бляхи.

Керосиновые фонари подвешивались на кронштейнах к деревянным или чугунным столбам на высоту от 2,5 до 4 м. В фонари вставлялись керосиновые лампы. Фонари, подвешенные на тросиках, спускали и поднимали вручную или при помощи небольшой лебёдки, укрепленной на столбе. После подъёма фонаря трос или лебёдку запирали специальным замочным устройством. Иногда, чаще в зимнее время, когда спуско-подъёмный механизм обледеневал или выходил из строя по иным причинам, фонарщикам приходилось пользоваться приставной лестницей.

«Подряд освещения города фонарями» с 15 августа (даты приведены по старому стилю) по 15 апреля 1881 г. получил по контракту новгородский мещанин Явнер Стуринский за плату ему по 18 руб. (на следующий год плата повысилась на 25 коп.) за каждую «освещённую ночь». По сигналу с пожарной каланчи фонарщики начинали зажигать фонари. В конце месяца брандмейстер и назначенный член управы предоставляли в управу донесение-справку о количестве освещённых ночей и имеющихся в работе контрагента тех или иных нарушениях.

Фонари зажигались не каждый раз: в ясные лунные ночи на освещении экономили. Выходило, что около трети ночей город оставался только при лунном свете. К примеру, в 1881 г. в январе и августе освещались 20 ночей, в феврале, марте и апреле — 21, в сентябре - 23, в октябре и декабре - 24, в ноябре - 25.

Замечания и жалобы на работу контрагента по освещению улиц поступали не только от простых обывателей, но и от стражей порядка. Так, новгородский полицмейстер в августе 1881 г. уведомлял управу, что накануне фонари на «Чудинской» улице и «вновь устроенному шоссе» к железнодорожному вокзалу были зажжены лишь в 11 час. вечера. В результате дознания выяснилось, что работник, зажигающий фонари, «по случаю нанесения ему извозчиком толчка упал и несённые в корзине лампы рассыпал по дороге». Из ламп вылился керосин, и фонарщик вынужден был возвратиться к подрядчику на дом и заправить лампы снова. Вследствие происшедшего фонари «на дистанции» оказались зажжены позднее.

По условиям контракта «за негорение одного или нескольких фонарей в течение ночи или преждевременное погашения фонаря» с подрядчика взыскивалось по 50 коп. с фонаря. Очередное заявление «домовладельца» Н.И. Богдановского (издателя и редактора «Волховского листка»), подтверждённое гласным городской Думы И.С. Государским, о «небрежном» освещении на их участке, выражавшемся в тусклом свете и крайне коротком периоде горения ламп (2-3 час.), привело к наложению штрафа на подрядчика в размере 2 руб. 50 коп.

Америка виновата

В конце июня 1889 г. переторжку на подряд городского освещения выиграл московский купец I гильдии М.М. Виленкин, снизив плату до 14 руб. 50 коп. и убавив после своей победы с каждой освещённой ночи ещё по 35 коп. Уже с августа в управу с завидной регулярностью стали поступать сообщения от брандмейстера, гласных, полицмейстера, помощника пристава и простых горожан о несоблюдении контрагентом кондиций. Фонари зажигались неисправно, а многие горевшие гасли задолго до рассвета. Из-за постоянного отсутствия иногороднего купца в губернском центре было весьма трудно добиться его появления в управе для объяснений.

Сам Виленкин обвинения в свой адрес «не находил заслуживающими уважения». По его словам, керосин во все лампы наливался в одинаковых количествах, и фонари всегда горели до 6 час. утра, что подтверждали и фонарщики. При этом купец допускал вероятность того, что «между прочими бочками керосина замешивается бочка американского <...> который от холода сгущается, вследствие чего лампы потухают». В свою очередь, подрядчик вопрошал: «Почему полиция, следя за правильным освещением, замечает негорящие фонари, а не замечает, как крадут лампы из фонарей и выбивают стёкла? И в сказанную ночь на Конюшенной улице выбито из фонаря стекло, по С.-Петербургской - 3, а по Газонной площади выбиты 2 стекла, одна лампа украдена и одна найдена поломанной при столбе...»

Примечательно, что фонари после «осветительного сезона», в основном, снимались и убирались в кладовую, в которой, кроме фонарей, хранились лампы, аппарат для розлива керосина, ламповые стекла и т. п. Часть фонарей не снимали, оставляя их на местах, видимо, на экстренный случай. Так, в 1899 г. не сняли 39 фонарей, из них 22 - на Волховском мосту, 7 - на Московской улице, 3 - на Софийской площади, 2 - на центральной аллее в парке, по 1 - на Торговой площади и в ряде других мест. Отдельные фонари были установлены во дворах зданий. Например, освещались дворы губернаторского дома, бывшего дома Кузнецова, Николаевского детского приюта, Дома трудолюбия...

Электричество пришло! Но керосин остался

В октябре 1895 г. новгородским вице-губернатором был заключен договор с петербургской фирмой «Лангензипен и К?» на строительство небольшой электростанции при губернской типографии. Энергию от станции, кроме обслуживания работы непосредственно типографии, предполагали использовать для освещения 6 дуговых фонарей в городе и 60 лампочек при типографии и Софийском соборе (по 30 штук на каждом объекте).

По особому соглашению с Дворянским обществом кабель от станции был проложен до стен здания Дворянского собрания. К участию в расходах по сооружению станции были приглашены и городские власти с условием, что 4 дуговых фонаря, работающих от её энергии, будут установлены в центральной части города. Общий проект обошелся в 10 500 руб. Городская Дума согласилась единовременно ассигновать 1 500 руб.

2 из 6 дуговых фонарей должны были освещать памятник «Тысячелетие России» за счёт сумм, ежегодно ассигнуемых правительством на содержание монумента. Через несколько лет редакция «Волховского листка» от лица городских обывателей призывала управу заменить два керосиновых коптильника перед памятником электрическим освещением, как «это было прежде» и что «доставляло полное удовольствие гуляющим пред художественным мавзолеем славы и гордости государства российского».

Во время бури в конце 1895 г., ещё в период «пробного» освещения, шары электрических фонарей сильно пострадали, и их пришлось заменить новыми. В связи с нареканиями на неровное горение ламп представители «Лангензипен» также произвели установку аккумуляторов при станции.

28 ноября 1896 г. между Новгородским городским управлением и смотрителем губернской типографии был подписан договор, по которому из типографской электростанции должен подаваться ток на 4 дуговых фонаря. По указанию управы два фонаря установили у моста (рядом с часовней Чудного Креста и возле разводной части на правом берегу Волхова) и по одному - у ворот Летнего сада и на Газоне (на углу с Легощей улицей). Обязательный период горения определялся особым распоряжением управы, в котором заранее указывались дни и часы горения фонарей. В три «летних» месяца (май-июль) подавать свет было не надо. В лунные ночи, когда не зажигались керосиновые фонари, не должны были включаться и дуговые. В остальное время должны были гореть все 4 фонаря, за исключением 4 дней в течение зимы, когда требовалось «полное» освещение Дворянского собрания.

Любопытно, что после выключения дуговых фонарей в половину первого ночи, фонарщики должны были зажигать установленные рядом с ними и остававшиеся негоревшими в период электрического освещения керосиновые фонари.

За 1 час. горения 4 фонарей город уплачивал по 30 коп. Ежегодная плата за работу 4 дуговых фонарей составляла около 360-370 руб. Количество часов горения ежедневно отмечалось машинистом станции в «рапортичке», которую он «во всякое время» обязан был предъявлять уполномоченному управой лицу для проверки и подписи.

Сначала функции по проверке были возложены на брандмейстера пожарной команды И.Я. Плауца, затем выполнять эту обязанность поручили бухгалтеру управы И.А. Малюковскому. В 1900 г. город продлил договор с типографской электростанцией (правда, только на год), допуская возможность устройства общего электрического освещения города.

«Гореть им только велено, покуда будет свет»

Фонари в губернском центре размещены были крайне произвольно. На июльском заседании городской Думы 1889 г. постановили как-то упорядочить их расстановку. С учётом общего недостатка фонарей было решено установить следующее расстояние между ними: на главных улицах (С.-Петербургской, Московской, Знаменской, Дворцовой, Легощей и Чудинской), на Торговой и Софийской площадях - 25 саж., а на прочих улицах - 35 саж., на окраинах же города - 40 саж.

Детальные условия договора между управой и подрядчиком были прописаны в специально выработанных «кондициях». Например, в начале «кондиций» 1899 г. было указано количество фонарей, содержавшихся в исправности (на тот момент - 443). Причем, оговаривалось место «обязательных» объектов освещения (дом губернатора, городские присутственные места, две полицейских части и водоподъемное здание - везде по два фонаря); остальные места установки фонарей определялись по указанию управы. Время освещения назначалось с 15 августа по 15 апреля «во все тёмные ночи». Впрочем, управа оставляла за собой право как на установление более раннего срока начала освещения, так и на его продление весной. Фонари следовало зажигать по сигналам, подаваемым с каланчей пожарных частей: в августе и марте с 7 час. вечера, в сентябре и феврале - с 6 час., в октябре и январе - с 5 час., в ноябре и декабре - с 4 час., в апреле - с 8 час. или как только стемнеет.

Подрядчик был обязан отправлять фонарщиков на дистанции ещё до сигнала, чтобы после его подачи все фонари в городе были зажжены в течение от получаса до часа. Горение фонарей продолжалось до 6 час. утра или до рассвета, а у самых важных объектов и во время пожара в округе, где он случится, - до «полного» рассвета. Лампы должны были заправляться керосином только первого сорта, чтобы горение было равномерное и без копоти. Освещение на улицах города производилось фонарями с 14-линейными горелками (14 свечей), а 18 фонарей на Волховском и на цепном мостах - с 16-линейными (16 свечей).

Подрядчик обязывался все принятые фонари, лампы и прочие принадлежности содержать в исправности, «каждодневно» очищать стекла от копоти. Приобретение осветительных материалов производилось подрядчиком за свой счёт. Ремонт столбов и фонарей в период контракта он принимал на себя, установку же новых оплачивали из городской кассы. Причём за городской Думой оставалось право изменять существующее размещение столбов и увеличивать количество фонарей.

Вот ещё один любопытный пункт кондиций: «подрядчик обязан наблюдать, чтобы фонарщики не ставили корзины с лампами на лестнице на тротуарах улиц во избежание могущих быть падений на них проходящей публики».

Если в установленное время фонари совершенно не горят или горят тускло и неровным светом, а также если отмечено «неопрятное и дурное» содержание фонарей, то на подрядчика налагался штраф в 50 коп. за один фонарь или ночь. При неисправности двух и более стоящих рядом фонарей или при негорении две или более подряд ночи, а также в случае использования горелки неустановленного размера с контрагента взыскивалось по 1 руб. за каждую ночь или фонарь.

Неустранение замеченных нарушений приводило к расторжению контракта, а все упущения исправлялись за счёт подрядчика из суммы предоставленного им залога. Плату за освещение подрядчик получал ежемесячно, исходя из количества «освещённых ночей».

Как Новгород от «России» отказывался

27 декабря 1899 г. в Петербурге должен был открыться I-й Всероссийский электротехнический съезд. Представителем от Новгорода на съезде городская Дума утвердила гласного Думы купца П.И. Садовникова. Губернскому городу очень хотелось идти в ногу со временем и прогрессом. Началась первая волна предметных обсуждений, разработки условий и переговоров с отдельными предпринимателями и компаниями по вопросу устройства в городе электрического освещения. Так, в 1900 г. городская управа вела переговоры с неким «бывшим предпринимателем» Ильяшенко, а в начале 1901 г. с фирмой «Бухгольц и КО» было даже заключено «принципиальное» соглашение по данному вопросу. Но окончательных договоренностей на этом этапе достигнуто не было, а для начала часть керосиновых «коптилок» решили заменить керосинокалильными фонарями.

Керосинокалильные фонари к концу XIX в. появились во многих городах Российской империи. Давая света значительно больше своих предшественников, они стали очередным этапом в развитии керосинового освещения. Из резервуара, помещенного в верхней части цилиндрической формы такого фонаря, керосин тонкой струей стекал в нагретый испаритель. Оттуда пары керосина через форсунку проникали ниже, где смешивались с воздухом и сгорали внутри калильной сетки (колпачка), которая при раскаливании давала яркий свет. Для зажигания фонаря необходимо было разогреть испаритель. Через особое отверстие в стенке фонаря фонарщики поджигали спирт, находящийся в небольшой емкости у испарителя. Кроме постоянной доливки в фонари керосина и спирта им приходилось время от времени менять прогоревшие калильные сетки.

Осенью 1901 г. Дума признала в принципе желательным для начала установки в городе мощных керосинокалильных фонарей «Россия» в количестве 10 штук, поручив управе предварительно собрать все сведения об их «пригодности и практичности». В мае 1902 г. фирма «Фогельберг и КО» предложила поставить в Новгороде за свой счёт 50 фонарей «Россия» с 15-летним сроком эксплуатации при плате из городской казны по 7200 руб. в год. По окончании означенного срока все осветительное имущество переходило бы в собственность города. Думская комиссия отклонила это предложение как невыгодное. 50 фонарей «Россия» могли заменить только до 400 керосиновых фонарей, при их общем количестве в городе к тому времени в 630 штук. Между тем как размер ежегодных выплат фирме превышал бы затраты на освещение города, выражавшиеся суммой в 6000 руб. Кроме того, появились сведения о сложной конструкции фонарей «Россия», а по отзыву из Петербурга там в них пришлось даже производить различные «улучшения и изменения».

В августе 1902 г. Дума единогласно решила не приобретать фонари «Россия» и постановила поручить управе совместно с думской комиссией «безотлагательно заняться разработкой вопроса о возможном устройстве в Новгороде своего городского [электрического] освещения хозяйственным способом». Составить проект и смету попросили заведующего городским водопроводом Н.И. Боровичко. Пока же город продолжал подмигивать обывателям «волчьими глазами», так горожане именовали керосиновые фонари. Их мерцающий тускло-жёлтый свет едва пробивался сквозь мрак из-под закопченных стекол. Большинство из фонарей почти не освещали улицу, а только сигналили о своём присутствии.

Много шума - и ничего

В 1901 г. городские власти решили ради экономии перейти на хозяйственный способ освещения улиц, отказавшись от услуг подрядчика. Управой стал назначаться заведующий (смотритель) городским освещением. Любопытно, что на экстренном заседании городской думы в июле 1902 г. управа предложила «для скорейшего отыскания пожарных кранов в зимнее время поставить около них фонарные столбы».

В середине зимы 1903 г. управой и комиссией по вопросу об устройстве городского электрического освещения были выработаны основные положения для составления проекта.

Решили, что в проекте должны быть удовлетворены потребности всего городского уличного освещения с учетом запаса энергии для частных абонентов. На плане Новгорода было показано размещение фонарей по улицам и определены крайние границы распространения уличного освещения. Предполагалось установить по 62 фонаря на каждой из сторон города. Причем, на Торговой стороне намечали поставить 57 дуговых фонарей, равных по силе существующим фонарям городской типографии, 4 - меньшей силы и 1 лампочку накаливания. Для Софийской стороны подобное соотношение выглядело так: 59, 2 и 1. Для устройства электростанции предполагали использовать место бывшей водокачки. Кроме того, предусматривалось иметь запас энергии для частных пользователей в размере до 10000 шестнадцатисвечных лампочек.

Компании и частные лица, прознавшие о намерении новгородских властей устроить в губернском центре электрическое освещение, буквально наперебой стали предлагать свои услуги. Так, посредник из Петербурга Ф.И. Дергинт рекомендовал свое содействие в получении займа необходимой суммы на выгодных условиях у «крупных компаний иностранных капиталистов». Кандидат физики, инженер-электротехник К.К. Шмидт из Риги «изъявлял готовность» «во всякое время» помочь советом. Инженер-технолог П. В. Корецкий, временно проживающий в Москве, имел честь предложить свои услуги по составлению проекта и сооружению электрического освещения. Электротехнический институт императора Александра III, прося о предоставлении топографического плана города для дипломных студенческих работ, недвусмысленно давал понять о возможности использования последних на практике...

Одновременно активизировались и компании, представляющие неэлектрический сектор осветительных приборов. Последовали предложения от таких фирм, как «Воссидло и КО», «Братьев Шифф и КО», «Селена», «Международного торгового товарищества» относительно оборудования для керосино- и спиртокалильных фонарей. Предлагались «практичные и экономичные» спиртовые лампы Денайруза и аппараты системы Бенуа по добыванию газа из керосина для газовых ламп.

Любопытен рекламный ход технической конторы «Блау и КО», которая предоставила копии удостоверений, данных управлением С.-Петербургско-Варшавской железной дороги по результатам проведенного испытания керосинокалильного освещения системы «Люкс». Там, в частности, говорилось: «дорога отдала им [фонарям «Люкс»] предпочтение при выборе освещения для местных станций <...> а также выбрала их для освещения путей и станций на время происходивших <...> в окрестностях Пскова маневров в Высочайшем присутствии, где они в течение всего времени горели безупречно».

Фотос сайта pixabay.com