Вы не обращали внимания на надпись в учреждениях «ЗАПАСНЫЙ ВЫХОД»? А кто-то замечает и спрашивает: а почему «запасный»? Мы же говорим «запасной игрок», «запасной вариант». Напомню, что кроме надписи на двери, прилагательное «запасный» встречается в языке военных – «запасный полк», железнодорожников – «отвести на запасный пусть». А говорим мы действительно «запасной ключ, аэродром…». В чём тут дело?

Вы удивитесь, но дело это связано с церковнославянским языком, в котором у прилагательных окончание –ый, тогда как в русском языке –ой, и оно к тому же притягивает к себе ударение. Вот русские прилагательные: глухой, слепой, большой, и … Толстой. Да-да, фамилия графа – собственно русская форма, тогда как в современном русском языке утвердилась церковнославянская «толстый». И в церкви мы слышим «святый боже».

Итак, грамматика современного русского прилагательного совмещает элементы русские и церковнославянские. При этом за большей частью прилагательных окончания и ударения закрепились твёрдо. Но небольшая часть допускает оба варианта, и тогда они различаются.

Пара «запасный/запасной» различается стилистически: официальные сферы предпочитают церковнославянское окончание, а неофициальные – русское. Именно поэтому окончание –ый встречаем в терминологии и официальных надписях, к которым относится и «Запасный выход».

Другие пары различаются по смыслу. «Чужой/чуждый» если отвлечься от нюансов, то можно объяснить так: первое означает «не свой» (чужой текст), а второе – «далекий» (чуждые взгляды). Кстати можно отметить, что в слове «чуждый» есть и ещё одна примета церковнославянизмов – жд (ср. русское «рожать» и церковнославянизмы «рождение, рождество»).

По смыслу различаются и прилагательные «честный» и «честной»: первое означает «искренний, без лжи», а второе – «почтенный». Вспомним присказки «мать честная», «при всем честном народе», «честная компания» – в них именно второе прилагательное. Оно кажется не совсем литературным, но есть во всех словарях.

Вспомним прилагательные, образованные от слова «ветер», на которые в школе обращают внимание в связи с их правописанием. Ведь прилагательных здесь четыре: «ветровой», «ветреный», «ветряной» и «ветряный». С орфографической точки зрения важно различать на слух практически не различимые «ветреный» и «ветряный», помня, что первый обозначает «с ветром» (ветреный день), а второй – «передаваемый по воздуху», что относится только к болезни – ветряной оспе. А с точки зрения, которая нас сегодня интересует – различения русских и церковнославянских прилагательных, важно последнее отличать от «ветряной» – приводимый в действие ветром, такими бывают мельницы.

Короче, если надо образовать прилагательное от слова «ветер», то надо иметь в виду: связанный с ветром – ветровой (стекло, ветровая энергия); с ветром и легкомысленный – ветреный (день и поступок); приводимый в движение ветром – ветряной (мельница), и переносимый ветром – ветряный (оспа). А в выражении «проветренное помещение» – причастие от глагола «проветрить», и в краткой форме оно будет «проветрено». Как мы видим, для различения этих смыслов, использованы разные суффиксы и ресурсы церковнославянского языка. Согласитесь, нелегко понять и осмыслить не только школьникам, но и взрослым. И кажется, речь старается упростить эту сложность: прилагательные с суффиксом –ян сливаются в одно: современные словари дают «ветряной» и для мельницы, и для оспы (тем более, что в разговорной речи про мельницу говорят «ветряк», а про оспу – «ветрянка»).

Конечно, учитывая, что в русском языке более 25 тысяч прилагательных, можно считать, что эти микроскопические затруднения стилистического и смыслового характера не столь и велики. Но если быть внимательными к каждому факту, который создаёт риск неправильности, то и об этом надо сказать, что я и сделала в надежде на то, что это кому-то покажется немаловажным.

Фото: Светлана Разумовская (Я люблю Великий Новгород)