Всего год не дождался, а можно было бы отметить 30-летие выхода книги Владимира Рекшана «Кайф» юбилейным прочтением. Но перебирая старые журналы, наткнулся этим сентябрём на «Почти документальное повествование» (так автор определил жанр написанного) в «Неве» №3 за 1988год. Прочёл и забрался в Интернет, чтобы узнать, что за Рекшан такой.

Мне простительно, я никогда не был фанатом рок-н-ролла и потому имел право не знать, что Рекшан – его легенда, основатель первой советской рок-группы «Санкт-Петербург», которая в 70-е годы была также популярна, как сейчас «Ленинград» Сергея Шнурова.

«Кайф» – это, во-первых, художественная история не только становления отечественного рока (что может быть интересно престарелям «троглодитам», по выражению автора), но прежде всего – документ истории (или почти документ, если следовать указке автора). Во-вторых, это только часть целого. Еще есть «Кайф полный» и «Кайф венный». И в-третьих, если вы заразитесь искренностью Рекшана, найдете его романы «Смерть в Париже» и «Ужас и страх», повесть «Ересь» и еще – если захотите. Найдете в Сети, что вполне современно.

Рекшан пишет лучше (нет, сочнее, ярче), чем Илья Стогоff, прозвеневший своими постмодернистскими «Мачо не плачут», «mASIAfucker» и «Мертвые могут танцевать», но не выдержавший давления издателей и поставившего свой талант на конвейер. Его литературные «проекты» последних лет посвящены зарабатыванию денег: понты убили писателя.

Я бы без натяжки сопоставил Рекшана с Ремарком. Но литературоведы и книжники могут меня засмеять.

Итак, если вы верите, что мое «во-первых» (см.тремя абзацами выше) предлагает вам качественное чтение, – вперёд! Да! На всякий случай можете пошерстить книжные магазины: в 2008 году питерская «Амфора» свела все «Кайфы» Рекшана под одну обложку – в «Самый кайф». Книга живее, когда ее можно взять в руки.

Прочими открытиями сентябрь не удивил. Или: удивил, но не порадовал. Это я о книге Романа Папсуева «Сказки старой Руси». Я купился на аннотацию, в которой книга названа «роман». На деле – это тупой развод. Автор – художник портала Mail.Ru Роман Папсуев изобразил персонажей русских сказок и былин (Баба Яга, Кощей Бессмертный, Илья Муромец и др.) в стиле компьютерных игр и снабдил рисунки описаниями (персонажей и их характеров) применительно к неизбежному знакомству в формате PlayStation. Возможно, мужчинам 10-13 лет это будет интересно. Хотя сомневаюсь.

Тем, кто постарше, рекомендую книгу Михаила Зыгаря «Империя должна умереть» про Великую Октябрьскую… «Красное колесо» Солженицына мы все равно не прочитаем (да и никто не одолеет), а здесь, пожалуйста, самые разные версии, мифы, слухи. Чтение интересное и полезное, если захотите прикинуться образованным человеком.

Второй том «Тобол. Много званых» Алексея Иванова – без всяких выкрутас – самая ожидаемая книга осени (автор обещал к лету, но не совладал). Напомню, действие происходит в эпоху Петра Первого. Сюжет пересказать невозможно: книга распадается на эпизоды, потом эпизоды соединяются, опять распадаются… Главного героя нет. Не тратьте время на его идентификацию, наслаждайтесь литературой! Алексей Иванов («Бдудо и МУДО», «Золото бунта», «Географ глобус пропил»…), на мой взгляд, лучший стилист современной российской литературы. Этого (если даже я субъективен) уже достаточно.

Вот-вот выйдет из печати пятый роман Дэна Брауна о неугомонном профессоре Лэнгдоне «Происхождение». О чем? Большой секрет. Ожидалось, что на прилавках роман появится 26 сентября. Перенесли на 3 октября. Ждать не долго, но нисколько не верится, что Браун сумел превзойти самого себя и написал нечто лучше «Кода да Винчи». Франшиза раскручена, а бизнес, как и искусство, требует жертв. В первую очередь – жертв качества. А Захар Прилепин слепил очередной бестселлер – «Есенин». Автор говорит о поэте так: «Одна из великих загадок его дара – описывая всё это тяжёлое, самоубийственное, разрушительное, невыносимое, гаршинское душевное опустошение – когда «душа проходит, как молодость и как любовь» – он вместе с тем даёт ощущение великого света, тепла, и, да, божественного присутствия, и, да, божественного пригляда». Захар, остановись! Ни Дашкову, ни Маринину ты не перепишешь, а сам сгоришь…