Уважаемые читатели, представляем вашему вниманию очередной выпуск полюбившейся вам рубрики, посвященной русскому языку. В ней доктор филологических наук, профессор кафедры журналистики НовГУ, автор многих лингвистических работ, в том числе популяризирующих знания о русском языке, Татьяна Шмелёва рассказывает о том, как говорят и пишут в нашем городе.

Русский язык новгородцев: как правильно и почему. Ударение в именах улиц Чудинцева и РУчей

Надеюсь, вы уже натренировались говорить до ЧУдинцевой улицы, на ИльинОй улице, до МихАйловой, по Яковлевой… Ведь эти названия – не трудее, чем отцов, братов, Ярославово (дворище). К тому же суффиксы – -ов, -ев, -ин – мы слышим (и пишем!) в огромном количестве наших фамилий, в том числе и буквально совпадающих с именами наших улиц: Ильин, Михайлов, Яковлев. Положим, я не знаю людей с фамилией Чудинцев, но стоит ввести её в интернете – пожалуйста: Олег, Вадим Чудинцевы и наверняка есть ещё. А уж Ильиных, Михайловых и Яковлевых каждый назовёт – на пальцах не пересчитать. Именно поэтому названия этих четырёх улиц понятны. Во всяком случае, то, что они притяжательные прилагательные, легко показать русскому человеку.

Если это принять, то легко принять и то, что прилагательными оказываются Волосова, Молотова, Никитина, Лукина, Редятина. И с ними надо так же обращаться в речи: по Молотовой, до Никитиной. С остальными – сложнее, потому что эти средневековые прилагательные оказались соединёнными с фамилиями XX века в родительном падеже: Телегина-Редятина и Литвинова-Лукина. В такой сцепке, конечно, ни о каком склонении говорить не приходится. Как с ними обращаться? А просто как с таким комплексом, неизменяемым, разумеется.

Но есть ещё Людогоща и Розважа. И вы не поверите: это тоже притяжательные прилагательные!

Прилагательное Людогоща образовано от имени Людогост. Первая часть этого имени, которая значит «люди, народ», была распространена в славянских именах, и сейчас мы её видим в имени Людмила. И вторая – гост была знакома новгородцам, о чем говорят берестяные грамоты, название деревень Видогощь и Подгощи. Ещё десятки таких топонимов приводит в своей книге В.Л. Васильев (о ней я уже говорила).

Но имена эти – дохристианские, они постепенно забывались, название улицы становилось непонятным. Поэтому Людогоща, впервые упоминаемая в летописи в 1230 году, потом встречается как Люгоща, Лугоща, Лягоща и Легоща. Именно в таком последнем виде она была известна в начале прошлого века. Но, как мы помним, возвращали у нас именно средневековые, первоначальные названия.

Как с ней обращаться в современной речи? Теоретически хорошо бы говорить до Людогощей, по Людогощей… Но настаивать на этом сложно. Поэтому не удивлюсь, если услышу, что её склоняют как существительное: по Людогоще, до Людогощи, на Людогощу… Если бы такая традиция сложилась, я бы была только рада: «прилагательность» этого слова не ощущается.

Примерно так обстоит дело и с названием улицы Розважа. Это притяжательное прилагательное от имени Розвад, значение его выводят из древнерусского глагола развадить – что-то вроде «разбаловать» (польская фамилия Розвадовский – память об этом имени). На этой улице, известной по летописям с XIV века, позже был построен монастырь, о котором писали «на Розваже улице». А в прошлом веке её называли уже Розважской (помните, что притяжательные прилагательные стали уступать относительным – это ещё один такой факт).

Вы её склоняете как существительное – до Розважи, по Розваже, на Розважу? Мне кажется, это вполне приемлемо.

Что общего в этих двух названиях? Во-первых, это притяжательные прилагательные от имён, которые ушли из употребления потому, что русские люди стали носить христианские имена (крестильные, как про них говорят). Во-вторых, они образованы не с помощью суффиксов, о которых мы там подробно говорили и которые мы слышим в наших фамилиях. У них суффикс, который лингвисты называют «йотовым». Это согласный звук, похожий на Й, который как бы растворялся в звуковом составе слова, но вызывал чередование звуков: СТ превратилось в Щ, а Д – в Ж. Такие чередования видим и в современных словах, например, медвежий, лебяжий (Д стало Ж), волчий (К стало Ч).

Такие прилагательные, может быть, и потому, что суффикс в них не ощущался как особая часть слова со своим значением, первыми уходили из обращения. Эта участь и постигла наши названия улиц: они или стали произноситься непонятно как (Легоща?), или преобразовались в нормальные прилагательные. И мы тоже не ощущаем их грамматику. Поэтому я считаю, что можно воспринимать их как существительные и так обращаться с ними в речи.

И вот что интересно: это не самые трудные прилагательные из названий улиц в нашем городе. Значит, разговор продолжится.