В уездном городе N, как всегда, что ни день, то сплошной циркус, как у братьев Чинизелли в Санкт-Питербурхе. То у нас оказывается, что один чиновник сплошь проворовался, но власть к нему претензий не имеет. То оказывается, что в одном ведомстве сплошь родственники, да ещё и на другое расползлись. То у нас что-нибудь, вроде говорящей свиньи появляется или соревнований портовых грузчиков. Любим мы, n-цы, развлечения особого вкуса. Но ещё пуще любим мечты о будущем, да не только мечты мечтать, но ещё и планы планировать. С имперским размахом и имперской же… впрочем, это вот уже лишнее, особенно при дамах.

Часть I

(разговор с околоточным надзирателем в кабачке «Хлебъ» уездного города N)

Если овёс у нас, как известно, овсится, а чечевица – чечевится, то столица вот-вот уже, буквально намедни, пе-ре-но-си-тся. Из Москвы, откуда она уже была изъята насильственным путём один раз, но не в Санкт-Питербурх, который себя дискредитировал уже излишним либерализмом и терпимостью, а в уездный город N. Да-да, дамы и господа, именно к нам! Почему? да ведь мы же:

– родина России,

– родина вече,

– родина снетка,

– родина пряника (особый род n-ского пряника, который получился оттого, что однажды мастеровой, позабывшись, сел на бутерброд из двух кусков черного хлеба, прослоенный повидлом),

– родина лыж и чего-то там ещё, без чего русскому человеку никак невозможно.

Откуда, спросите вы, у меня, простого околоточного, такая, с позволения сказать, информация? Из первых уст, точнее уж из вторых: от вице-губернатора, госпожи Эмкиной, которая – вы не поверите господа! – на голубом глазу мечтает восстановить аэропланерный порт. Потому как без оного никакой паломник ли, турист ли, в город N приехать не пожелает. А уж коли аэропланы залетают, тут только держись! Построены будут невиданные доходные дома, высоченные, что твои горы. Гости будут обеспечены прохладительными местными напитками на любой вкус – благо, медоварам вышло послабление, и они будут гнать медовуху по цене ниже, чем прочие. Тут-то и настанет всем рай и благоденствие… А столица уж сама собой как-нибудь да перенесётся.

Часть II

(кабинет Самого)

– Ну-с, и что это у нас за проектец? – грозно вопросил молодой, но уже властный губернатор. Где-то рядом отирался градоначальник, прислушиваясь чутким бобриным ухом к переменам в голосе Самого.

– Да вот, изволите ли видеть: это вот будущий аэродром и аэропорт для прибывающих путешественников, тут вот – гостиницы да доходные дома, ресторации всякие (на этом месте градоначальник аж побледнел от напряжения), вот здесь вот один наш местный, из мещан, стал-быть, попросил фонтанариум устроить…

– Фонтанариум вычеркиваём. Слышали уже про фонтанариумы эти – одно власти поношение да злопыхательские наветы. Фонтанариумы пусть Франции всякие и Бельгии устраивают. А вот аэропорт этот ваш, он к чему пригоден?

Мелкий чиновник, именем Фирюзов, приплясывая, объяснял: мол, городу от того будет польза большая. Придётся, конечно, вложиться – миллионов двести-триста, не больше, но уж потом поток прибывающих столь усилится, что каждый житель N-ска и работать не будет, а будет иметь, как в утопиях греческих, трёх слуг про всякую работу.

– Я вот только не пойму, откуда прибывающие и любопытствующие узнают про этот аэропорт и наши края? Да и что тут показывать будем? Болота?

Чиновник, встрепенувшись, начал вещать про 3 процента ежегодной прибыли в промышленности, про то, что у нас уже всяк сыт и доволен, а болота, вишь оно как, целебные. Губернатор призадумался. Из окна кабинета ему не было видно, что полицейские отгоняли от чистой площади плохонько одетых граждан, на лице которых цвели печати голода и нищеты.

– Неплохая попытка, – кивнул Сам. – Мы тут с активными гражданами совещались, много хорошего надумали про будущее. Про аэропорт вот только не думали.

К сожалению, гражданами Самому, как новичку, были представлены ряженые чиновники высокого ранга, а потому до сих пор он и знать не знал, как живёт простой народ в N-ске. Несколько молодых чиновников рангом помельче, да учителей, пытались пробиться к Самому, чтобы рассказать о том, что творится в N-ске, а, может, и самим руку приложить к реформации. Да только цербером на их пути встала бывшая генеральская жена: баба рыжая и злая – столько всякого наговорила, что несчастных и на порог не пустили. Мелкий чиновник с проектом об этом знал, и потому торопился объяснить всё до того момента, пока не будет оною генеральшей выгнан взашей.

– Так изволите ли видеть, - чиновник развернул ещё один план, - в грядущем, году так в 28-м, возможен, в силу оттока населения из столиц в N-ск, перенос к нам и самой столицы!

– Иди ты! – пораженно хмыкнул Сам и склонился над картой, как полководец. За окном губернаторского кабинета гулко бухали грачи, предсказывая большие перемены.

Эпилог

Буквально век спустя, молодой и наглый Великий комбинатор предложит тот же вариант жителям деревни Большие Васюки. Источником его вдохновения станут забытые чертежи из города N-ска, доставшиеся ему на барахолке за сущий пустяк: пару старых подмёток и бублик. «А был ли построен аэропорт в городе N-ске?» – спросите вы. Увы, ответа на этот вопрос мы не знаем, поскольку и времени пролетело уже два века, да и сам город N-ск был ли, не был ли – знать никто не знает. Даже насчёт его имени имеются у историков разночтения. А вы про аэропорт!

Все совпадения с реальными людьми и событиями случайны